Чайная компания TEEKANNE
08.11.2018
История бренда Pickwick
09.11.2018
Во все времена чаю отдавали дань поэты Востока и Европы. Чай воспевался Александром Блоком, Генрихом Гейне, Петром Вяземским, Гавриилом Державиным, Сергеем Есениным, Борисом Пастернаком, множеством восточных поэтов, и всегда стихи о чае несли ощущение тепла, уюта и удовольствия. Как правило, чай в них упоминается рядом с такими понятиями, как дружба, радость, любовь, встреча, дружеская беседа. При этом оцениваются не только физические свойства чая – форма, аромат, вкус, цвет, послевкусие, но и метафизические, их влияние на состояние духа и таланта «вкушающего»:
«Только чаю выпил, и вмиг легкий объял меня сон. Слышу сквозь дрему, будто возник яшмовой флейты напев. Ласточки не прилетели пока, но миновала весна. Кажется, алый дождь за окном — тихо летят лепестки». /Шень Цунху. Печалюсь о весне/В восточных традициях все этапы церемонии чаепития окутаны аурой таинственности и значимости происходящего. Не случайно в программах современных чайных клубов обязательно прослушивание традиционной музыки, занятия йогой. Эти упражнения, совмещенные с чаепитием, помогают обрести душевное равновесие, в полной мере насладиться не только чаем, но и бодростью, и гармонией жизни.
Родина чая — Китай. Там он был известен около пяти тысяч лет назад, но как повседневный напиток начал распространяться только в VIвеке, причем вначале исключительно в аристократической среде. Буддисты считали его священным и целебным. В Китае рассказывают следующую легенду о появлении чая. «Давно, очень давно на желтой земле жил старый буддийский монах по имени Даррама, или Та-мо. Увидев однажды во сне самого Будду, он так обрадовался, что дал обещание день и ночь проводить в молитве, не смыкая глаз. Он долго противился сну, но как-то, будучи очень утомленным, заснул. Проснувшись, монах очень разгневался на себя и, чтобы глаза больше не закрывались во сне, отрезал себе веки и бросил их на землю. И вот на месте брошенных век вырос чайный куст, листья которого дают чудесный напиток, отгоняющий сон».
В России впервые чайные листья появились в середине 17 века — в 1638 году русский посол боярин Василий Старков привёз царю Михаилу Фёдоровичу дары от монгольского Алтын-хана, и терпкая горьковатая восточная трава пришлась русскому царю по вкусу. Было также замечено, что «китайская травка» «осаждает пары, освежает и очищает кровь». В 1679 году Россия заключила первый договор с Китаем на поставку чая, и с установлением торговых отношений с Китаем началась регулярная торговля чаем в России, до второй половины 1850-х годов сначала в небольших объемах. Единственный в то время караванный путь через г. Кяхту, Уральский Хребет и Нижний Новгород, который от Пекина до Москвы занимал более года, контролировала сложившаяся к тому времени компания чаеторговцев, получающих оптовые партии чая в обмен на поставки в Китай российской мануфактуры, преимущественно текстильной.
Вначале чай был дорогим удовольствием — он стоил примерно в десять раз дороже, чем в Европе. По свидетельству М. Е. Салтыкова-Щедрина «Чай пили только по большим праздникам. Настойки, наливки, квас, мед — вот напитки, которые были в ходу». Например в середине ХVIII века фунт (1 фунт равнялся 409 граммам) чая стоил столько же, сколько 50 кг чёрной зернистой икры. За полтора фунта чая среднего качества давали шкурку соболя.
Кроме Китая энергичные российские купцы быстро завязали связи с поставщиками Индии, Цейлона, острова Ява и на чайном рынке появилась конкуренция. Со временем увеличивалась доля морских перевозок, заканчивалось строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, и в самом начале 20 века чай постепенно подешевел, что позволило ему проникнуть во все уголки страны. Вскоре чай вводится в довольствие русской армии. Кроме того выбор русского человека в пользу чая был предопределен и холодами.
Массовое потребление чая в России началось с 1840 года. В это время начали падать цены на мануфактуру, а на чай вначале цены росли, что стимулировало рост чайной торговли. Купцы привозили чаи разных видов и сортов. Две трети импорта чая приходилось на байховый, а треть на кирпичный — прессованную крошку. Байховый пользовался спросом в Центральной России, а кирпичный получил больше распространение в Средней Азии и в Сибири. По утверждениям современников к концу 19 века чай принадлежал к числу самых общенародных предметов потребления, без чая в любой российской семье за стол не садились. Александр Николаевич Радищев в своих заметках писал, что «попав в гости к сибиряку, без 6 или 8 чашек чаю из-за стола не выйдешь».
В чайных лавках в Москве можно было найти богатый выбор чая. Москвичи любили зеленый «Жемчужный отборный» и «Императорский лянсин» (лунцзин), пили белый чай «Серебряные иголки», желтый «Юнфачо с цветами». Популярными были фуцзяньские и сянганьские байховые черные чаи, чаи с добавками трав, фруктов и корений. Любимым сортам давали подчас различные романтические названия, например: «Ханский розанистый», «Царский букет», «Букетно-розанистый», «Остро-букетно-медвяный», «Индийская роза», и многие другие. Однако самые солидные фирмы, такие как фирмы Боткиных, Перловых, Поповых, старались привлечь покупателя в основном качеством и вкусом, а для отличия сортов чая ввели нумерацию сортов от № 1 до № 8.
Константин Абрамович Попов, приписанный к Московскому купечеству в 1850 года, постоянно торговал с Китаем напрямую, без посредников. А в 1860 г. китайское правительство разрешило русским купцам торговать и в самом Китае, а не только в приграничных областях, и дало право арендовать китайские земли, плантации и чайные фабрики. Тогда Константин Абрамович, снарядил в Ханькоу караван русских товаров с сопровождением доверенных лиц. Поездка оказалось настолько успешной, что позволила Попову арендовать фабрики в Ханьхоу и Фучау. С этого времени торговый дом «К.и С. Поповы» стал получать чай с собственных фабрик и продавать его по всей России.
А начинал свое чайное Дело Константин Попов — приказчиком в чайном магазине виноторговца Алекина. Скопив с братом Семеном небольшой капитал, в 1842г. они открыли на Невском проспекте в Санкт-Петербурге свой магазин чая. Торговля шла бойко. Расширяя ассортимент, Константин Попов занялся и оптовой торговлей, что существенно увеличило прибыли чайной фирмы «Братья К. и С. Поповы». Известный, особенно старшему поколению, грузинский чай – также заслуга фирмы Поповых. Семена Константиновича давно привлекала идея разводить чай в России, а не возить его из Китая. В 1893 году он выкупил несколько обширных участков земли в местечке Чаква, неподалеку от города Батум, и высадил там первые чайные кусты. В дело было вложено около миллиона рублей. Для разведения чая он привез из Китая мастеров-чаеводов, и с ними прибыли десять тысяч черенков чайных кустов и несколько сотен пудов семян. Уже через семь лет, в 1900 году, в Париже на Всемирной промышленной выставке русский чай фирмы Попова, выращенный на Чаквинских плантациях, получил первое место и Большую золотую медаль как лучший чай в мире.
Петр Кононович Боткин, московский купец с 1801 года, неоднократно пересекал Российскую империю с запада на восток и обратно, чтобы обменять отечественные товары на чай. «Боткинские чаи» быстро стали знамениты: самовар к тому времени был почти в каждой русской семье, и Петр Боткин старался удовлетворять все возрастающий спрос потребителей. Крупные оптовые партии чая нашли сбыт на ежегодных Нижегородских и Ирбитских ярмарках. Пользуясь посредничеством крупных транспортных контор, Боткин получал товар, который доставлялся из Кяхты сухопутным путем и из Кантона морским. С прокладкой Суэцкого канала морской путь стал более выгоден, т.к. давал возможность получать чаи из Одессы и Варшавы, а затем по железной дороге доставлять их на московские склады. С 1854 года начал свою деятельность торговый дом «Петра Боткина сыновья».
Торговый дом Боткина имел 40 отделений чайной торговли в России. Они поставляли в страну также индийские и цейлонские сорта чая. В 1869 г. Боткины открыли в Москве свою чаеразвесочную фабрику. Объем годовой продажи в 1890-х годах составлял от 3 до 5 млн рублей, а чистая прибыль оценивалась в 320 -330 тысяч руб. В 1893 году торговый дом был преобразован в Товарищество на паях. Акционерный капитал составлял 1,2 млн. руб., основные паи принадлежали семействам Боткиных, Гучковых и Остроуховых. Позже Боткины приобрели свекольно-сахарный завод, т.к. «какой же чай без сахара?» — эти товары не мыслились один без другого. В книге известного в конце XIX в. поэта-сатирика П.Мартьянова «Цвет нашей интеллигенции» наследнику В.П.Боткину дана такая характеристика:
Купец цивилизованный, богатый, На меценатство тороватый, Искусство поощрял рублями, В Москве литературные магнаты считались все его друзьями.«Природные москвичи» Перловы известны в Москве с начала XVIII века. На протяжении двух веков Перловы трудились над распространением чая не только в России, но и в сопредельных государствах. В 1836 году за свои заслуги в развитии торговли и широкую благотворительную деятельность фамилия была возведена в дворянское достоинство. На фамильном гербе Перловых красуется девиз — «Честь в труде».
К концу XIX века фирме Перловых принадлежало 88 магазинов в 53-х городах России, из них 14 в Москве, 8 в Петербурге, десять в Варшаве, три в Киеве, и, кроме того, в Вене, Берлине и Париже. Торговый оборот фирмы составлял 16 миллионов рублей. Перловы являлись поставщиками двора Его Императорского Величества в России, а также четырех иностранных дворов — австрийского, румынского, черногорского и нассауского (Багамские острова). До настоящего времени сохранился дом и чайный магазин Перловых в центре Москвы.
Широко известен в России Алексей Семенович Губкин. Родом он был из г. Кунгура, но с 1881 года стал московским купцом.
Его девиз – «Наилучший продукт по низкой цене в любое время, в любом месте». Он много сделал для организации чайной торговли, упорядочил цены на разные сорта чая, чем заслужил расположенность потребителей. Обороты росли быстро. Расширение потребления чая дало толчок к широкому спросу на самовары, посуду, сахар и кондитерские изделия. Правительство высоко оценило заслуги А.Губкина — ему был пожалован чин действительного статского советника и орден Святого Владимира III степени. После смерти Алексея Семеновича дело его продолжил внук – Александр Григорьевич Кузнецов, который в 1891 году учредил товарищество «Приемник Алексея Губкина Александр Кузнецов и К?». А.Кузнецов из-за слабого здоровья прожил недолго, но сумел оставить о себе добрую память у сограждан своей беспримерно щедрой благотворительной деятельностью. Дело с 1895 года перешло к младшим братьям Александра Григорьевича. Под их руководством фирма основала чаеразвесочные фабрики в Москве, Одессе, Тюмени, Самарканде и Иркутске. Через несколько лет товарищество приобрело в Ханькоу фабрику по производству кирпичного и плиточного чая и открыло там собственную закупочную контору. В 1900 году закупочные конторы появились в Коломбо (Цейлон) и в Калькутте, а в 1914 году на острове Ява и на Лондонском рынке чая. В 1916 году обороты Товарищества достигли 65 млн. руб., что составило 1/3 от всей продажи чая в России.
Торговали чаем также купцы Высоцкие, Расторгуевы, Катуар, Вогау и многие другие, работая в рамках многопрофильных концернов.
Здесь очень интересна фигура российского «чайного короля» Калонимоса-Зеэва (Вульфа) Высоцкого (1824–1904), фирма которого единственная сумела сохранить свое фамильное Дело до настоящего времени. Вульф Высоцкий вошел в историю как один из известнейших и богатейших магнатов и поставщиков чая, как отец-основатель чаеторговой фирмы «В. Высоцкий и К°». Компания Wissotzky вот уже более чем полтора столетия использует эмблему с изображением кораблика, несущего по морям парус, подписанный русскими буквами «В и Ко». Основатель известной чайной компании Калонимос Вульф Высоцкий родился в 1824 году в селе Старые Жагоры Ковенской губернии. Получив иудейское религиозное образование, Вульф Высоцкий, тем не менее, пробует себя в бизнесе, вначале основав с компаньонами неподалеку от города Двинска поселок Дубно для занятий земледелием, а затем и хлебной торговлей. Заработав некоторый начальный капитал, предприниматель в 1849 году переселяется в Москву и создает здесь торговую чайную фирму «В. Высоцкий и Ко».
Калонимос Вульф Высоцкий становится купцом первой гильдии. Со временем Вульфу Высоцкому присвоено звание потомственного (с правом наследования детьми) почетного гражданина Москвы и титул Поставщика Двора Его Императорского Величества, который предоставлялся согласно Уставу о Промышленности «за изделия превосходного качества, при обширном и вполне рациональном устройстве самих заведений» и дающий его обладателю право «употребления на вывесках и изделиях государственного герба». Бизнес купца Высоцкого продолжал расти, достигнув в 1880-х годах годового оборота в 350 тыс. рублей. Спустя еще десять лет семейное предприятие преобразуется в товарищество на вере и привлекает инвесторов, открывая свои отделения в Симферополе и Одессе. В 1898 году «В. Высоцкий и Ко» становится паевым товариществом с основным капиталом в 1,5 млн. рублей, который за пару последующих лет увеличивается вдвое. Фирма Высоцкого прочно обосновалась на гигантском российском рынке и её доля составляла треть всего чайного импорта России. Современники особо отмечали культуру ведения торговли, образованность и высокую компетентность основателя. «Не в пример другим скоробогатым, — писал один из мемуаристов Б. Драбкин, — Высоцкого нельзя было упрекать в каких-либо нечестных правилах на пути к богатству. Став миллионеро.м, он не обнаружил ни малейшего высокомерия и заносчивости. Он основательно изучил чайное дело и его источники».
В. Я. Высоцкий выделял большие средства на развитие диаспоры в Палестине, на его деньги был основан Ивритский технический колледж в г. Хайфе, Израиль, ныне Израильский Технологический Институт «Технион». Компания открывает отделения в России и за границей, и собственные чаеразвесочные фабрики в Москве, Петербурге, Челябинске, Одессе, Коканде и Сретенске. Чаеразвесочные фабрики Высоцких считались для своего времени одними из самых передовых и технически оснащенных. Численность работников на фабриках достигала 22 тысячи человек. Уровень социального обеспечения на предприятиях был по тогдашним меркам необычайно высок — фирма содержала общежития, бани, больницы, фельдшерские пункты, для служащих создавались ссудо-сберегательные кассы.
В 1904 году в восьмидесятилетнем возрасте Вульф Высоцкий скончался, оставив дело наследникам. В 1904 году значительно вырос объем торговых операций Высоцких в Европе — открывается представительство в Нью-Йорке, а в 1907 г. отделение в Лондоне; в 1913 г. руководство товарищества учредило в Берлине благотворительное общество памяти В. Высоцкого, которое финансировало обучение неимущих российских и зарубежных евреев-студентов технического профиля в Палестине. В 1913 году компания «Высоцкий и Ко», имея основные склады в Москве, Одессе, Челябинске и Нижнем Новгороде расширила сеть своих торговых заведений на всю территорию России. Но жизнь империи нарушила Первая мировая война. Владельцы «Высоцкий и Ко» переводили крупные денежные средства на военные нужды, в распоряжение Московского биржевого комитета и Московского еврейского общества помощи раненым и больным воинам, при московской чаеразвесочной фабрике был организован лазарет для раненых воинов.
Произошедшая в 1917 году Октябрьская революция прервала историю чайной компании Высоцких в России. В 1918 году все отделения и чаеразвесочные фабрики национализировали, и передали в ведение государственного комитета «Центрочай». В течение года новая администрация описывала имущество и оборудование лучших предприятии чайной индустрии в России. Во время изъятия имущества кто-то украл серебряный кораблик — торговый знак фирмы, и в московских архивах хранится объемная переписка по розыску ценности.
Тем временем, «Высоцкий и Ко» оказалась единственной из российских чайных компаний, которой удалось продолжить свой бизнес, переведя управление в Лондон и сохранив капитал и заграничные филиалы. Европа тридцатых годов прошлого века не отличалась политической стабильностью, и в 1936 году фирма Высоцких переезжает в Палестину, имевшую статус британской подмандатной территории. Таким образом, израильская компания Wissotzky Tea оказалась на двенадцать лет старше самого Государства Израиль, основанного в 1948 году. Основательно обустроившись на Земле Обетованной, руководство фирмы в 1963 году принимает решение о строительстве в Тель-Авиве чайного дома Wissotzky, где был организован полный цикл производства из сырья, поставляемого всеми чаепроизводящими регионами мира. Wissotzky по-прежнему «Поставщик Двора», но теперь уже Ее Величества Королевы Великобритании, а в настоящее время фирма стремится выйти на обширный российский рынок, по словам Шалома Зайдлера, президента чайной компании Wissotzky, потомка эмигрантов Высоцких «Мы намерены вернуть себе одно из ведущих мест на российском рынке расфасованного чая».
Чаепитие
Чай уже несколько столетий владеет сердцами и вкусом людей в России – интересно проследить как развивалось это отношение по стихотворным строкам наших предшественников и современников. Вот отрывок из стихотворения «Самовар» Петра Андреевича Вяземского (1792—1878 гг.):
«Час дружеских бесед у чайного стола! Хозяйке молодой и честь, и похвала! По-православному, не на манер немецкий, Не жидкий, как вода или напиток детский, Но Русью веющий, но сочный, но густой, Душистый льётся чай янтарною струёй. Прекрасно!..« И отрывок из великого Александра Сергеевича Пушкина — из поэмы «Евгений Онегин»:
«Смеркалось. На столе, блистая, Шипел вечерний самовар, Китайский чайник нагревая, Под ним клубился легкий пар. Разлитый Ольгиной рукою. По чашкам темною струею Уже душистый чай бежал И сливки мальчик подавал…»Другой гений русской литературы, Лев Толстой, говорил о чае: «Я должен был пить много чая, ибо без него не мог работать. Чай высвобождает те возможности, которые дремлют в глубине моей души».
Во все времена пользования чаем люди не только изучали его свойства, но и вырабатывали свой ритуал заваривания, как это замечательно отражено в строках Булата Окуджавы:
«Я для вас, мой друг, смешаю в самый редкостный букет пять различных видов чая по рецептам прежних лет. Кипятком крутым, бурлящим эту смесь залью для вас, чтоб былое с настоящим не сливалось хоть сейчас. Настояться дам немножко, осторожно процежу и серебряную ложку рядом с чашкой положу. Это тоже вдохновенье…»А вот свидетельство важности и обстановки, в которой чаевничали. Тот же Булат Окуджава:
«Пейте чай, мой друг старинный, забывая бег минут. Желтой свечкой стеаринной я украшу ваш уют. Не грустите о поленьях, о камине и огне… Плед шотландский на коленях, занавеска на окне. Самовар, как бас из хора, напевает в вашу честь. Даже чашка из фарфора у меня, представьте, есть… … тот, кто крепкий чай разлюбит, сам предаст и не поймет… … Я клянусь вам, друг мой давний, не случайны с древних лет эти чашки, эти ставни, полумрак и старый плед, и счастливый час покоя, и заварки колдовство, и завидное такое мирной ночи торжество…»Или слова о поэтическом видении чайной церемонии нашей современницы, Нины Чигодаевой («Наедине с вечностью. Чайная церемония», 2007 г.):
«Я погружаюсь в Море чая, Волна взбегает за волной, И птицы, нежно слух лаская, Щебечут за моей спиной. Жизнь будто приостановилась, И словно Вечности рука Лица таинственно коснулась, Погладила его слегка. Слежу за плавностью движений, Мой разум дремлет в полусне, И запах лотоса вдыхаю, Я – с Вечностью наедине».Русское чаепитие также не лишено философской составляющей. Картины Бориса Михайловича Кустодиева, — экспрессивные, радостные, светлые, — передавали философский взгляд на жизнь: «Любопытно, так в молодости нас в живописи пленяет все бравурное, яркое и сложное, и чем старше становишься, тем более ценишь покой и безмятежность, даже бедность и простоту, и видишь, что именно в нем, покое, есть что-то вечное». Множество картин показывают именно чайную церемонию в России, ставшую неотъемлемой чертой русского традиционного быта конца 19 — начала 20 веков. Например, в «Голубом домике» Б.М. Кустодиев в центр картины поставил хозяйскую пару, которая умиротворенно и неспешно распивает чай, они как бы возвышается над остальными, отдыхающими от дневных забот в покое и уюте, и только юная душа мальчика, гоняющего птиц, рвется ввысь. Чаепитие – целая симфония уюта и покоя.
Ритуал чаепития всегда отражал традицию объединения семьи, когда к чаю собирались все члены семьи и друзья, и стар и млад. «В четыре часа по всему Замоскворечью слышен ропот самоваров — пишет Александр Николаевич Островский — Если это летом, то в домах открываются все окна для прохлады, у открытого окна вокруг кипящего самовара составляются семейные картины…» Чаепитие в России нечто большее, чем просто застольная традиция — это образ жизни, традиция, черта национального характера, символ хлебосольства и гостеприимства. Чай освежает тело, бодрит, укрепляет дух, смягчает сердце, пробуждает мысли.
И эти церемонии способствовали собиранию семей, укреплению внутрисемейных связей, помогали учиться находить общий язык людям разных поколений. Б. Кустодиев: «Говорят, что русский быт умер… Это чепуха! Быта не убить, т. к. быт — это человек…»
Хоровод пьющих чай кустодиевских купчих и купцов отражает безмятежность и покой, любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему «русскому», успокоение души – несмотря на бурные исторические события, которые проходили в это время в России. Во всех картинах — душевное равновесие, уют сердечного настроения. За чаепитием в московских трактирах в Кустодиевские времена обсуждались новости, решались важные вопросы, заключались договора. Воспето Б. Кустодиевым и всё то, что окружало чаепитие — чайная утварь, разная снедь, сласти: варенья, мёд, колотый сахар, ватрушки, баранки, пряники, пироги, фрукты и ягоды были непременными атрибутами чаепития.
К началу XIX века сложился на Руси своеобразный и колоритный ритуал чаепития. Так как хороший чай в те времена был недешев, очень важно было, кроме умения заварить вкусный чай, еще и не меньшее умение «не спить чай», т.е. разлить его так, чтобы каждый из присутствующих на чаепитии получил свою долю чая одинаковой крепости, и при этом хозяйка не допустила бы большой расход сухой заварки. Самовар ставился непосредственно на чайный стол, либо на небольшой столик, приставленный к торцу стола. Разливала чай сама хозяйка, и только в случае крайней необходимости это действо доверялось старшей из дочерей. Пили чай из фарфоровой посуды, обязательно не доливая на 1-2 см от края чашки, что считалось хорошим тоном. В мещанских и купеческих семьях позволено было подавать чашки с чаем с глубокими блюдцами, из которых его и пили вприкуску с сахаром или вареньем. Блюдце держали в ладони с особым, показным шиком. Полные стаканы с чаем «до самого верха» подавались в трактирах, где пившие его посетители считали вправе потребовать на свою копейку, чтобы стаканы наполнялись абсолютно полными. И в нынешнее время у некоторых хозяек, угощающих гостей чаем, ещё сохранился этот старый обычай наливать чашку чая гостя до краев, чтобы показать, что для гостя дорогого ничего не жалко.
По традиции русский чай заваривается перекипевшей водой из огнедышащего самовара, а потом еще чайник укрывается матерчатой куклой, чтобы «жар выжал из чаинок всю нутряную черноту и вязкую горечь». В России всегда чай «кушали». И это выражение идет не только из-за сопутствующих сахарных голов и баранок, а из-за «чайного сугрева». От чая потели, как от обильной пищи, чаем грелись до «седьмого пота». Ещё одна почти забытая уже традиция — питьё чая «с полотенцем», согласно которой перед чаепитием на шею вешали полотенце «для утирания пота». В русской чайной церемонии одним из важнейших элементов была — полоскательница. Чашку или стакан после выпитой первой порции не мыли, а ополаскивали и наливали следующую.
Долгое время чай оставался «городским напитком», причем, преимущественно московским. Даже в Петербург чай привозили из Москвы, и до середины прошлого века в столице был открыт только один специализированный магазин, в то время как в Москве число чайных лавок в это время уже приближалось к сотне.
Москвичей дразнили «чаехлёбами». В отличие от чопорного Петербурга, где «пили кофий», в Москве с утра до вечера «гоняли чаи». Чай был истинно московским напитком. Настоящий чай, по мнению москвичей, должен быть очень горячим, хорошего сорта и обязательно крепким, густым, он должен бежать «по чашке тёмною струей». И лучше пить чай не внакладку, а вприкуску, чтобы не перебивать сахаром его настоящего вкуса. Сердечность и простота — характерная черта московского чаепития. Считалось неприличным, если, пригласив гостя в дом, его не напоят чаем.
Пили чай обычно после трапезы, а иногда — отдельно от неё, к чаю подавади выпечку, в идеале — домашнюю, или сладости – конфеты, варенье, сушки, баранки. Пироги и пирожки сладкие или закусочные (мясные, рыбные, грибные или с овощами). В общем, выпить чаю по-русски означало и напиться, и наесться. Своеобразие и привлекательность русского чаепития — от национального характера: главное — атмосфера, настроение. Чтобы было душевно, чтобы вкусно пахло пирогами и можно было отдохнуть и пообщаться в теплой дружеской обстановке.
Чай - спаситель!
Распространение чая способствовало хоть и небольшому, но сокращению потребления алкоголя. Было установлено, что распространение чая в Англии привело к уменьшению потребления алкоголя: с 1852 по 1887 гг.. потребление чая и кофе в Англии увеличилось на 82%, а алкогольных напитков лишь на 3%. (“Die Trinksucht und ihre Abwehr” 1890 g. Dokt.Baer). Чтобы усилить эту тенденцию, власти должны были снижать цену чая, чтобы сделать этот напиток более доступным для всех слоев общества, и что можно было добиться снижением налогов на ввоз чая. А с другой стороны необходимо было создавать инфраструктуру, которая бы помогала отвлекать народ от алкоголизма и заполняла досуг. Эти задачи были созвучны целям купцов — «чайников». стали создавать повсеместно общества трезвости, первостепенной задачей которых была борьба с пьянством.
В Москве и в других городах Российской империи с 1895 г. стали учреждаться «Попечительства о народной трезвости для борьбы с алкоголизмом и пропаганды трезвого образа жизни», в связи с разрешением «казенной продажи питий», т.е. введением акциза на водку, средства от продажи которой шли в государственную казну. Тогда же было создано «Московское Столичное Попечительство о народной трезвости», почетным председателем и одним из первых учредителей был генерал–майор Владимир Федорович Джунковский.
В.Ф. Джунковский считал пьянство одним из главных общественных пороков, мешающих благосостоянию русского народа, разрушающим его физическое и нравственное здоровье. «Усиленное пьянство за последние годы не может не внушать тревоги за ближайшее будущее русского народа . Экономическое положение народных масс, физическое и моральное вырождение их, и передача ими этих бед своему потомству, – таков результат того бедствия, угрожающий рост которого наблюдает сейчас русское общество, без видимых попыток борьбы с этим злом» — В.Ф. Джунковский в ., когда Государственный Совет слушал предложения по упразднению «Попечительств о народной трезвости». Помимо государственных Попечительств, повсеместно открывались частные Попечительства, финансируемые купцами из собственного капитала.
Цели «Московского Столичного Попечительства о народной трезвости», состояли в том, чтобы «иметь надзор за тем, чтобы торговля крепкими напитками производилась в соответствии с установленными правилами; распространять среди населения здравые понятия о вреде неумеренного потребления крепких напитков; изыскивать средства для предоставления возможности проводить свободное время вне питейных заведений; иметь попечение об открытии и содержании лечебных приютов для страдающих запоем; оказывать содействие учреждениям и частным обществам, деятельность которых направлена к достижению тех целей, для коих учреждены попечительства» (Адресно-справочная книга «Вся Москва», г. Москва. 1917г.)
«Московское Столичное попечительство о народной трезвости» за время своего существования получило от Министерства финансов 5 000 000 руб., и на эти деньги оборудовало и содержало в течение 10 лет до 15 народных домов со столовыми, чайными, читальнями и библиотеками, устраивало народные гулянья, спектакли, воскресные школы, общеобразовательные курсы для рабочих; открывало наркологические лечебницы для алкоголиков, занималось организацией досуга для малоимущих слоев населения в целях отвлечения их от пьянства, организовывало народные чтения с просмотром диапозитивов, выпускало журнал «В борьбе за трезвость». Во всех этих мероприятиях участвовало не только московское купечество, но и интеллигенция, все те, кому небезразлична была судьба русского народа. В Москве в начале 20 века существовало 10 народных домов, в которых организовывались драматические и оперные спектакли для малообеспеченных слоев населения.
Известны народные дома — Алексеевский (Васильевская ул. д.13), Сухаревский (Большая Сухаревская д.4), Трубный (Трубная площадь» дом Коноваловой), Ладожский, Бутырский, Дорогомиловский, Сергиевский на Новослободской улице, Смоленская столовая, Грузинский народный дом, Хитровская чайная, Немецкий народный дом возле Немецкого рынка, и др. На средства купечества был построен Народный дом на Введенской площади. Посещаемость столовых достигала до 2-х тысяч человек в день, каждый посетитель мог получить за минимальную, доступную ему цену здоровую пищу, что являлось одним из самых важных средств для борьбы с алкоголизмом.
В каждом из районов г. Москвы существовало свое общество трезвости. Дорогомиловское общество трезвости располагалось на М. Дорогомиловской ул., д.24 в доме Матвея Никифоровича Борисова; при нем работали чайная, бесплатная библиотека, вечерняя бесплатная школа для рабочих, бюро юридической помощи (для имущих стоимость консультации — 25 коп. для бедных – бесплатно). Варнавинское народное общество трезвости, располагалось в Лефортовской части на ул. Соколиной горы. При нем были открыты церковь, аудитория, читальня, библиотека, чайная, а также книжная и иконная торговля. Московское Даниловское общество трезвости располагалось на Б. Тульской ул. в собственном доме. При нем чайная, служащая местом «объединения трезвенников и взаимного их между собой обмена мыслями», молитвенный зал, воскресные чтения. Чтения с «туманными картинами», библиотека-читальня и церковно-приходская школа для детей на 120 человек. Рогожское общество трезвости на 1-ой Рогожской улице в доме Шелапутина, при нем чайные на Сенной площади в доме Городской управы, на Воронцовской улице в доме Трофимовой, в Кухтинском переулке в доме Сергеевой. Замоскворецкое Общество трезвости на Садовнической улице дом 35 (Челышевой П.К.) и его филиал на Зацепской площади в доме Семенова.
В Перловке купцы Перловы построили театр, в котором играла прекрасная труппа актеров, и для жителей ближних деревень ставились спектакли. Василий Семенович Перлов являлся казначеем комиссии по устройству народных чтений, заведовал народной кухней, участвуя в её устройстве за свой счет. Не отставал в делах благотворительности и его брат – Николай Семенович, состоящий попечителем народной столовой, находящейся под патронажем императрицы Марии Федоровны, членом-благотворителем Московского попечительского комитета о бедных Императорского Человеколюбивого Общества. В Москве на средства Перловых из служащих чайной фирмы был организован духовой оркестр из 53 человек и сводный мужской хор работников чаеразвесочной фабрики.
Такую же заботу о своих рабочих проявлял и Савва Тимофеевич Морозов, который устраивал по выходным дням народные гулянья в парке в Орехово-Зуеве. В парке играл духовой оркестр, рабочие приходили с семьями. Продажа спиртных напитков в парке не дозволялась, нетрезвые л в парк не допускались, а торговля прохладительными безалкогольными напитками поощрялась.
Устройство чайных с их приятной атмосферой и уютом, всегда кипящим самоваром, сладостями привлекало людей разных сословий, и являлось мощным противовесом питейным заведениям. В чайных публика была более сдержана в эмоциях, не слышалось брани и сквернословия. Во многих чайных можно было прочесть свежую газету, журнал, поиграть в шашки или шахматы. Все это постепенно приучало публику к более культурному образу жизни, постепенно и трактирщики, извозчики или гардеробщики перешли на формулу «дайте на чай».
Из воспоминаний историка и педагога Михаила Николаевича Тихомирова о Сокольническом парке и чаепитии: «…Лыжное путешествие начиналось от того моста в Богородском, который перекинут через Яузу. Здесь у самого деревянного моста стояло несколько чайных. Кажется, маленькие, теперь уже перестроенные домики этих чайных сохранились до последнего времени. Взяв лыжи в Сокольниках, т.е. при входе в парк, там, где раньше находился «Круг», мы быстро пробегали Сокольнический парк и обычно пили чай в чайной. Чай стоил пять копеек на человека. Подавалась «пара чая». Она состояла из маленького чайника, где был заварен чай, и большого с кипятком; кипятку можно было брать сколько угодно, его немедленно приносили. К этому полагались или две конфетки «монпансье», или два куска сахара, а дополнительный сласти нужно было оплачивать отдельно. Обычно мы брали белый ситный, а иногда раскошеливались и заказывали яичницу с колбасой, которую нам приносили на большой сковороде и которую мы уплетали с большим удовольствием. Насколько я помню, никакой водки наша компания из пяти–шести студентов не употребляла».
Источник : http://www.mko.ru
