История Да Хун Пао: от легенд к генетическому анализу. Часть 2.

Из этого не складывается цельной картины, и трудно понять, что подразумевалось под Да Хун Пао (или просто Хун Пао) во времена Цин, и какое место он занимал в тогдашнем чайном мире. Но ясно, что в период Республики это был труднодоступный, дорогой и пользующийся уважением чай. В «Цзян Шунань Юцзи» (蒋叔南游记) – «Путевых заметках Цзян Шунаня» 1921 года сказано, что один цзинь (500 г) Да Хун Пао стоил в то время 64 серебряных юаня – как две тонны риса, это было сопоставимо с ценой золота. Говорится также, что Да Хун Пао из Цзюлункэ производится не больше цзиня в год.

В результате Да Хун Пао стал чаем для высокопоставленных чиновников Гоминьдана. В 1932 г. генерал Цзян Динвэнь, желая держать производство Да Хун Пао под контролем, построил поблизости от так называемых материнских кустов дом. На протяжении ряда лет за домом присматривали гоминьдановские солдаты – отсюда, по-видимому, и легенды о том, что «материнские кусты Да Хун Пао охраняла армия». По окончании гражданской войны о доме Цзян Динвэня заботились монахи из Тяньсиньсы, а в 1995 г. он сгорел.

В своём труде «Производство, транспортировка и сбыт уишаньского чая» Линь Фуцюань сообщает, что в 1927 г. У Шисянь, начальник уезда Чунъань (напомню, что это название носил Уишань до 1989 года) сделал рядом с тремя кустами, растущими на выступе скалы в Цзюлункэ, надпись «Да Хун Пао». В других источниках появление этой надписи относят к 1945 году, но поскольку Линь Фуцюань побывал в Тяньсиньсы в начале 1940-х, скорее всего, тут имеется в виду «апгрейд» надписи, сделанный позже – Хуан Хуаю, резчик по камню из Матоуцунь, по заказу тяньсиньских монахов вырезал эти иероглифы в камне.

С этого момента внимание чайной общественности сосредотачивается на этих кустах. Но можно ли считать их единственными источниками сырья для чая под названием Да Хун Пао в те времена? Прародителями сорта они точно не являются, им не шестьсот лет – предполагается, что самому старому из них триста шестьдесят, так что они не могли застать Дин Сяня и Ху Ина. Тот же Цзян Шунань упоминает помимо Цзюлункэ и другие уишаньские локации, где растёт Да Хун Пао, в частности, Шуйляньдун – Пещеру Водного Занавеса; об этом же говорится в трудах Линь Фуцюаня, Яо Юэмина и У Цзюэнуна. Более того, есть мнение, что кусты рядом с надписью «Да Хун Пао» материнскими как раз-таки не являются, а надпись была сделана для того, чтобы отвлечь внимание непосвящённых от подлинного дерева-прародителя, находящегося неподалёку. Линь Фуцюань писал, что ему удалось войти в доверие к монахам, и те показали ему настоящее материнское дерево Да Хун Пао. Оно росло на краю дороги, у подножия скалы, рядом с непересыхающим ручьём и на вид было очень старым, с покрытым мхом стволом и мощными корнями, высотой около полутора метров; говоря о нём, монахи также использовали название Ци Дань (奇丹) – «Чудесная Киноварь». Примерно то же самое сообщает и Чжан Тяньфу. Подтверждает это и Фу Чжимэй, который руководил местной группой по земельной реформе после образования КНР и в 1951 г. участвовал в передаче материнских кустов в Цзюлункэ из храмовой собственности в ведение уишаньского комплексного фермерского хозяйства. Он говорит, что было ещё одно старое дерево, высоко ценимое монахами, которое они называли Да Хун Мэй (大红梅) – «Большая Красная Слива». В 1950-х оно умерло то ли вследствие засухи, то ли просто от старости.

Однако Чэнь Дэхуа отвергает эту версию и твёрдо заявляет, что никакого Да Хун Пао из других уишаньских локаций на момент начала его работы в Уишаньском научно-исследовательском институте чая (то есть в 1960-х) не было, и что ему не известны никакие материнские кусты Да Хун Пао, кроме тех, которые растут рядом с соответствующей надписью на скале.

До 1980 г. этих кустов было три, в этом сходятся все записи, это можно увидеть и на немногочисленных сохранившихся старых фотографиях. Чэнь Дэхуа вспоминает, что в 1958 г., когда он учился в школе в Фучжоу, в районе Чанлэ, его учителя живописи пригласили запечатлеть кусты Да Хун Пао, и речь шла именно о трёх кустах. В 1980 г., когда при уишаньском комплексном фермерском хозяйстве был основан Цзю Лун Мин Цун Пу (九龙名丛圃) – питомник знаменитых кустов, число растений было увеличено до шести. Мотивы ясны: нужно было снизить риск утраты драгоценных растений. Куст №5 вырос из саженца, взятого с куста №1, а куст №6 – из саженца с куста №2, они были посажены на более низком уровне, под уступом с исходными кустами, укреплённым каменной кладкой. Это подтверждают Ло Шэнцай, бывший начальник управления сельского хозяйства уезда Уишань, и профессор Хэ Цзыцзинь из Фуцзяньского сельскохозяйственного университета. А вот откуда взялся куст №4 – непонятно. Что очень странно с учётом пристального внимания к этим кустам.

Это была не первая попытка вегетативного размножения материнских кустов, но таких попыток до середины 1980-х было крайне мало. В коммунистическом Китае престиж Да Хун Пао вырос ещё сильнее. В 1945 г. фуцзяньский депутат Фань Шижэнь представил Да Хун Пао на Седьмом съезде КПК в Яньане, а после основания КНР Да Хун Пао был отправлен в Пекин самому Мао Цзэдуну. Производство, хранение и использование Да Хун Пао превратилось в дело особой важности, обставленное множеством формальностей. В книге Линь Чжи «Говоря о Да Хун Пао» рассказывается, что каждый человек, участвовавший в его производстве, проходил тщательную проверку на благонадёжность и политическую сознательность, и все этапы – сбор, обработка, взвешивание, упаковка, маркировка и так далее – контролировались особой комиссией, не менее пяти её членов должны были заверять печатями каждое действие. Если я правильно понял, то чай собирали не только с материнских кустов, но и с других минцунов, обрабатывая каждую порцию отдельно, и в общей сложности получалось десять чаёв, а затем их дегустировали и составляли купаж. Образец готового Да Хун Пао отправляли Е Фэю, секретарю комитета КПК провинции Фуцзянь и командующему войсками военного округа Фучжоу, тот его пробовал, убеждался в его высоком качестве, запечатывал и со специальным посланником отправлял в Пекин, а остальное хранилось в сейфе под строгим контролем, и каждый раз, когда чай так или иначе расходовался, требовалось обращение в местные органы власти и разрешение секретаря комитета КПК, и составлялись протоколы. Если Линь Чжи не преувеличивает, то становится понятнее, почему в 1950-х никто не пытался размножить эти драгоценные кусты – лавина документов, которые нужно было бы заполнить по этому поводу, наверно, погребла бы под собой утёсы Уи.

Правда, в некоторых источниках говорится о том, что такие попытки предпринимал Яо Юэмин, и благодаря этому в конечном итоге возник сорт Бэй Доу, но его работы прервала культурная революция (немного подробнее мы писали об этом здесь - https://vk.com/wall-47905050_11250 ). Но в материалах на сайте dhpao.com, послуживших основой серии постов, которую вы сейчас читаете, об этом нет ни слова.

В 1962 г. черенки с материнских кустов взяли учёные Научно-исследовательского института чая Китайской академии сельскохозяйственных наук (Ханчжоу), воспринимая куст №2 как главный, а №1 и №3 – как дополнительные. В 1964 г. Се Цинцзы и ещё два сотрудника Научно-исследовательского института чая Фуцзяньской академии сельскохозяйственных наук сделали то же самое для своей базы в Шэкоу (уезд Фуань округа Ниндэ). Оба этих случая потребовали сложных согласований с местными властями, и разрешение было дано при условии, что черенки будут использованы только для исследовательских целей. Чэнь Дэхуа из Уишаньского института неофициально попросил коллег поделиться черенками, но ему было вежливо отказано.

Но Чэнь Дэхуа умел ждать.