История Да Хун Пао: от легенд к генетическому анализу. Часть 1.

История о том, что мать (в других версиях – жена) императора внезапно заболела, и здоровье ей вернул уишаньский чай, за что император пожаловал кустам, с которых он был собран, алую мантию, безусловно, очень красива. Однако от Уи до любой из столиц далеко, и если задуматься о транспортных возможностях, имевшихся несколько веков назад, ясно, что путь должен был занять как минимум недели, а вероятнее, месяцы, что плохо стыкуется с внезапностью болезни и срочным поиском снадобья. Мне, правда, не совсем понятно, почему бы не представить, что императрица заболела во время путешествия, будучи где-то недалеко от Уи, или что целебный чай уже был в столице к моменту заболевания. Но как бы то ни было, этот сценарий был отклонён. Хотя его элементы вошли в расширенную версию официальной легенды.

История про специально обученных обезьянок, собиравших чайные листья с кустов, растущих на неприступных кручах, и одетых в красные рубашечки, чтобы охотники не приняли их за диких сородичей, не выдерживает столкновения со здравым смыслом. Сбор чая в Уи не сопряжён с непосильными для человека трудностями, добраться до чайных кустов явно не сложнее, чем выдрессировать армию обезьян. Жители Уи хорошо освоили среду своего обитания – в скалах есть руины древних построек, есть и сведения о захоронениях в подвешенных на скалах гробах, которым тысячи лет. И всё это делалось без помощи обезьянок.

Связь названия с цветом первых весенних побегов тоже сомнительна. Пурпурный оттенок молодых побегов не так уж характерен для уишаньского чая, если он и есть, то его трудно назвать красным, и ассоциаций с красным одеянием он не вызывает. Правда, этой версии придерживались такие выдающиеся чайные деятели, как Яо Юэмин и Е Цитун, она содержится в «Чайном языке» Ян Цзянфаня, и Линь Фуцюань, побывавший в Тяньсиньсы в 1941 г., излагает её в своём труде «Производство, транспортировка и сбыт уишаньского чая», ссылаясь на тяньсиньских монахов. Возможно, эта версия не стала общепризнанной из-за недостаточной увлекательности.

Сценарий «жертвоприношение правителя уезда» также сложно воспринять всерьёз. В уишаньских ритуалах поклонения предкам и т.п. издавна использовался чай, но правитель уезда – чиновник невысокого ранга, который не вправе носить алые одежды, а тем более дарить их чайным кустам.

В итоге, самым правдоподобным был признан сценарий «чжуанъюань платит за услугу». Уверен, эту легенду вы слышали не раз: некий молодой чиновник держал путь в столицу на экзамен на степень цзиньши (испытания на высшую степень в системе кэцзюй проводились раз в три года в столице, в отличие от региональных экзаменов на низшие степени – шэнъюань и цзюйжэнь), недалеко от монастыря Тяньсинь получил тепловой удар, монахи его приютили и отпоили чаем, и потом он с успехом выдержал экзамен, став не просто цзиньши, а чжуанъюанем – лучшим среди первых, «образцом для подражания во всём государстве». После этого он вернулся в монастырь с благодарностью, но монахи сказали, что не они спасли юношу, а чай, и тогда он накрыл красными одеждами чайные кусты. Это неплохо согласуется с правилами, сформировавшимися в период Хунъу эпохи Мин: чиновники высших рангов (с первого по четвёртый) носили одеяния красного цвета, с пятого по седьмой ранг – бирюзового, восьмого и девятого – зелёного. Но для обозначения красного цвета использован иероглиф фэй (绯) – тёмно-красный, малиновый или пурпурный, а не хун (红) – красный в широком смысле. Есть мнение, что такой цвет позже стали называть дахун (大红) – ярко-красный, алый. Так что не исключено, что название «Да Хун Пао» правильнее было бы читать просто как «Дахун Пао» - «Алый Халат».

Предполагают, что эта легенда получила широкое распространение благодаря Ху Ину, посланнику Чжу Ди, третьего императора династии Мин. Чжу Ди взошёл на престол, свергнув своего племянника Цзяньвэня. Тело Цзяньвэня после пожара в императорском дворце не было найдено, и ходили слухи, что он спасся и то ли бежал за границу, то ли укрылся в каком-то монастыре. Чжу Ди проявлял большое внимание к буддийским и даосским монастырям, возможно, надеясь разыскать своего врага, если тот ещё жив. Ху Ин объезжал монастыри с инспекцией и провёл немало времени в Тяньсинсы. Будучи большим любителем чая, он обратил внимание на историю о благодарном чжуанъюане – так и закрепилось за чаем из Тяньсиньсы название «Да Хун Пао».

Не могу не отметить, что Ху Ин прожил необыкновенно долгую, особенно для государственного деятеля XV века, и насыщенную событиями жизнь (он был министром, писателем, учёным, врачом…). Шутка ли сказать: он пережил семь императоров – Хунъу, Цзяньвэня, Чжу Ди, Хунси, Сюаньдэ, Чжэнтуна и Цзинтая – и умер при восьмом, Тяньшуне, в возрасте восьмидесяти восьми лет.

Нынешний настоятель храма Тяньсинь Юнлэ, заместитель председателя Буддийского общества провинции Фуцзянь Мастер Цзэдао утверждает, что легенда о благодарном чжуанъюане содержалась в летописях монастыря, но в годы гражданской войны эти хроники были утрачены; после этого легенда передавалась устно. А в 1991 г. при реконструкции монастыря были обнаружены реликвии начала эпохи Мин – две стелы с императорскими эдиктами, два каменных дракона и три статуи Будды. Из этого был сделан вывод, что почётный титул «Юнлэ» был пожалован монастырю в правление Чжу Ди, что вполне логично: он правил под девизом Юнлэ – «Вечная Радость», и соответствующим дополнением к названию при нём был награждён ряд храмов.

В стихотворении «Ночлег в Тяньсине», относящемся к эпохе Мин и приписываемом некому Ху Юаньцзе (а Юаньцзе – второе имя Ху Ина), есть следующие строки (перевод мой, поэтому более чем приблизителен. В оригинале очень красивая игра слов, которую я, увы, могу лишь заметить, но не передать):

«В потоках облаков, среди гор притаился дзэнский монастырь,

Луна, достигшая зенита, пронизывает светом приют путников.

Идя уединённой тропой под сенью леса, не замёрзнешь.

Можно ли не почувствовать вкус Красного Халата ночью?»

Это стихотворение вошло в хроники храма Жуйянь (также уишаньского) и считается первым упоминанием выражения «Красный Халат» в качестве названия чая.

Всё это позволяет считать, что название «Да Хун Пао» появилось в начале эпохи Мин, самое позднее – в правление Юнлэ, более вероятно – ещё в правление Хунъу. На этом китайские историки не остановились. Были изучены результаты всех экзаменов на степень цзиньши в начале династии Мин, выбраны чжуанъюани, которые могли следовать в столицу через Уи, и проанализированы обстоятельства их жизни. В итоге учёные пришли к выводу, что если описываемые в легенде события имели место, то произошли они с Дин Сянем.

Дин Сянь, по второму имени Яньвэй, родился в 1358 г. в Цзяньнине, стал чжуанъюанем на испытаниях 1385 года, был награждён императором Чжу Юаньчжаном лично и вошёл в состав Академии Ханьлинь, важного государственного учреждения, совмещавшего функции императорской канцелярии, высшей школы управления, комитета по идеологии, литературе и цензуре и др. Он был умён и талантлив, но имел прямой характер и был не слишком угодлив. Его резкие суждения порой задевали самого императора, из-за чего Дин Сянь со временем оказался в опале, был сослан в Гуанси, где и умер в 1398 г.

В ноябре 2008 года в Уишане состоялся Второй китайский международный фестиваль чайной и дзен-культуры, и его организационный комитет опубликовал результаты этих изысканий. Так легенда превратилась в официальную историю. И теперь в статьях, посвящённых Да Хун Пао, о Дин Сяне пишут с такой уверенностью, как будто его тепловой удар и возвращение в Уи с благодарностью – достоверный факт.

Но в некоторых источниках два сценария сливаются воедино: в них Дин Сянь не только благодарит чайные кусты, одаривая их своим чиновничьим одеянием, но и привозит в столицу исцеливший его чай. И подносит его захворавшей императрице.

Почему бы, собственно, и нет?