Иностранная Примесь: Забытое Влияние Японского Тядо на Современное Китайское Искусство Чая. Часть 2: Корни Местной Традиции
27.03.2021
Иностранная Примесь: Забытое Влияние Японского Тядо на Современное Китайское Искусство Чая. Часть 4: Выдумывая Новые Традиции
29.03.2021
Это стало преобладающим термином, используемым для описания современной, общенациональной чайной практики, основанной на чаочжоуской гунфу ча. Ча и, однако, является неологизмом без исторической предпосылки. Книга определений Ханью Дацыдянь, являющаяся китайским эквивалентом Оксфордского Словаря Английского Языка, не содержит никаких записей для этого термина в издании 1989 года, также его нет и в тайваньской Чжунвэнь Дацыдянь, опубликованной в 1968. В противоположность этому, более новые словари, предназначенные для массового рынка действительно содержат «ча и», определяя его просто как «искусства, связанные с приготовлением, питьём, и сервировкой чая». Термин «ча и», следовательно, не мог появиться ранее примерно 1970 года, а книга Фэна является относительно ранним его примером.
Выбор термина «ча и» (茶艺) вместо «ча дао» (茶道) также свидетельствует об осознанном характере создания ча и, как дисциплины. Первые пионеры чайного искусства были хорошо осведомлены о том, что термин ча дао, или японский эквивалент тядо, неразрывно связан с японской чайной церемонией. Таким образом, использование ча дао в разговорах об обновлённой китайской чайной практике считалось проблематичным, так как это запутывало бы начинающих практиков и представителей общественности ввиду смешивания терминологии, а также поднимало вопрос о потенциальной подражательности природы китайской традиции.
Термин был, и до сих пор является наиболее широко ассоциируемым с различными чайными домами, отнесенными к категории чаигуань (茶艺馆), домами чайных искусств, которые специализируются на приготовлении чая в качестве напитка. Они начали появляться на Тайване в 1970-х и распространились по всему острову в последующие десятилетия, а в настоящее время открыты повсеместно во многих городах Китая. Эти учреждения, которые обеспечивают тихую, спокойную обстановку для питья и наслаждения чаем, а иногда проводят различные культурные мероприятия и дискуссии, таким образом, не слишком отличаются от кофеен Европы. Собственники первого поколения домов чайного искусства на Тайване, некоторые из которых до сих пор считаются лидерами по части китайской чайной эстетики, были очень сознательными в осознании своего статуса пионеров в новом движении.2 Практика этих новых домов чайного искусства резко контрастировала с традиционными чайными Тайваня, которые часто были связаны с азартными играми, курением, и проституцией. На самом деле, некоторые первые дома чайного искусства подвергались угрозам в виде уведомлений о закрытии потому, что они рассматривались как заведения с дурной репутацией. Потребовались годы публичных заявлений и различных рекламных кампаний, чтобы изменить восприятие общества об этих новых учреждениях. Кроме того, они сознательно представили свой собственное посыл, как определённо культурный и современный в отличие от старых чайных домов, как чего-то устарелого и преданного забвению.
Одной из основных проблем среди новых сторонников чаепития была необходимость создать новый стиль заваривания чая, который придал бы ему эстетическую ценность. Из трудов многих авторов, которые обсуждают историю и практику китайского чая того периода, совершенно очевидна сильная нужда в равнении на японские достижения на арене чайной культуры. Японцы, как известно, имеют общепринятые традиции Тядо (Пути Чая), оформленные мастером чая Сен но Рикю (1522-1591) в шестнадцатом веке и совершенствовавшиеся в течение последующих веков. К 20 веку они опирались на богатую традицию, в которой история, эстетика и дзен-буддизм смешались в сложную церемонию, которая вполне может претендовать на художественную форму, и часто таковой и рассматривается как практикующими, так и неспециалистами. Эти традиции также поддерживались сложным институтом официальных школ и родословных, а также активно поощрялись японским правительством как нечто неотъемлемо японское. В отличие от этого, китайские традиции пития чая были по большей степени степени утилитарными. Различные местные обычаи чаепития всегда вели к конечному результату — они снабжали пьющего напитком, без особого великолепия и пышности, хотя и разными и уникальными способами. В регионе Цзяннань, историческом культурном центре Китая, предпочтительным был зеленый чай различных сортов. Чай, как правило, готовился в больших чашках или высоких бокалах и пился по мере необходимости, без всяких церемоний или фанфар. В императорской столице Пекине и в других северных регионах предпочтительным напитком был жасминовый чай, который являлся ароматным, но низкосортным чаем.3 Его готовили грубо в больших чайниках и пили как водянистый напиток. Различные этнические меньшинства Китая имели свои собственные традиции пития чая, подходящие к их местным условиям, но ни одна из них не могла претендовать на что-либо, напоминающее японскую чайную церемонию с её богатой исторической традицией и сложной символикой.
Мы можем получить некоторое представление о типе красноречия, используемого новыми владельцами домов чайного искусства в их рекламе ча и. Одним из учреждений, активно обучающих новому чайному искусству является Институт Чайной Культуры Лу Юя, названный в честь жившего в восьмом веке автора Чайного Канона, первого в мире трактата об этом напитке, и во главе с Цаем Жунчжаном. Помимо уроков, предлагаемых для желающих изучить новый стиль заваривания чая, институт с 1980 года начал издавать ежемесячный журнал под названием Чаи Юэкань (Ежемесячник Чайного Искусства), сосредоточив внимание на чайной культуре, новостях индустрии и рекламе. В части где-то между рекламой особенного дома чайного искусства и размышлениях о причинах открытия магазина, новый владелец места под названием Сяньцзин Чаигуань (дом чайного искусства страны чудес) отметил, что ему потребовалось шесть лет созерцания, прежде чем, наконец, открыть свой магазин. Толчком к произошедшему была беседа с другом, который жил в Пекине (называемом Бэйпин в статье) о том, насколько обычным явлением в различных городах Китая были чайные дома. Он особо отметил, что это были чайные, которые были «чисто для питья чая» (чунь чича), а не для еды или других целей. В противоположность этому, на Тайване, особенно в Тайбэе, было очень мало мест для питья чая. Вместо этого, город был заполнен кофешопами, посещаемыми молодежью, которых интересовал только стимулирующий эффект кофе и иностранное происхождение напитка. В то время как Япония уже давно имела свой тядо (путь чая), Англия свое титайм (teatime, время чая) и даже Америка увеличивала потребление чая из года в год, новый владелец удивлялся, почему же Китаю нужно ждать, пока чай не станет самым популярным напитком в мире, прежде чем китайцы сами обратят на него внимание как на напиток.
Остальная часть статьи описывала создание Дома чайного искусства страна чудес и его спокойной, безмятежной и традиционной обстановки. Хотя и будучи полной торгашеского преувеличения, тем не менее, статья раскрывала центральный посыл собственников новых домов чайного искусства, которым они восстанавливали утерянную традицию посредством подчеркивания чистоты чаепития как деятельности. Чай в этом виде употребления не только утолял жажду и был не только средством сопровождения других мероприятий. Он являлся занятием сам по себе, и ссылка на японский тядо, являющийся, пожалуй, самой почетной среди различных чайных традиций, является мощным напоминанием о том, что в Китае просто не было подобных явлений; китайской практике чаепития не хватало эстетической строгости японской чайной церемонии и молодые практики собирались изменить данную ситуацию.
Эксплуатация подъема чая до художественной формы — это тихий, но устойчивый поток националистической риторики. Довольно часто, как в статье и говорилось выше, ссылки даются на материковую часть Китая и чайное искусство представляется как нечто определённо китайское. Термин «Чжунхуа чаи» (китайское чайное искусство) часто используется для обозначения китайскости этой практики. Одной из причин этого является политическая. На протяжении 1970-х и 1980-х годов, правительство Китайской Республики на Тайване сохраняло претензию как единственного законного правительства Китая, несмотря на потерю в 1971 году своего места в Генеральной Ассамблее и в Совете Безопасности ООН в пользу коммунистической Народной Республики Китай. В то время как Китай переживал огромный политический и культурный сдвиг из-за Культурной Революции, Тайвань мог правдоподобно продолжать исповедовать практикующуюся ортодоксальный форму китайской культуры. Чайное искусство, в данном случае, было уникально представлены как нечто, на что Тайвань может предъявить притязания как на определённо китайское, и как то, что он пытается возродить и продвигать, в то время как Китай отказывается от традиционного образа жизни. В 1981 году совместно с правительством Гоминьдана, целый ряд новых практиков чайного искусства и владельцев чайных компаний сформировали Ассоциацию Чайного Искусства Республики Китай. Основным посылом ассоциации было «оживить культуру китайского чайного искусства, способствовать популяризации китайских методов чаепития, повысить уровень жизни, поощрять международный обмен, а также использовать экономические преимущества чайной промышленности».
Интересно увидеть слово «оживить», используемое в сочетании с чайным искусством, так как чайное искусство само по себе было новой идеей, и «культура китайского чайного искусства» (чжунхуа чаи вэньхуа) была в лучшем случае неологизмом. Мы видим, что это словосочетание используется хозяевами домов чайного искусства, которые при обсуждении чайной культуры материковой части Китая ссылаются на Пекин, несмотря на то, что никто из Тайваня не ездил в Пекин, по крайней мере три десятилетия из-за политического разрыва двух политических партий, и в любом случае, то что они практиковали на Тайване в качестве чайного искусства, не имело ничего общего с тем, что пили люди в Пекине.4 Наряду с необходимостью конкурировать с эстетической утонченностью японской чайной церемонии, новым практикующим приходилось искать нечто уникальное и определённо китайское. Единственно возможным кандидатом, подходящим для нового чайного искусства, была чаочжоусская гунфу ча.
С точки зрения сложности, гунфу ча была уникальной для Китая, имея полный набор приспособлений, от чайников до чашек и других аксессуаров, и подчеркивала взаимосвязь человека, пьющего чай и человека, заваривающего чай. Она также требовала капельку умения для хорошего приготовления чая. В то время как многие из доминирующих традиций в культурных и политических центрах Китая использовали большие сосуды для приготовления чая, что означало, что такие личности в итоге становились чайными пьяницами, гунфу ча требовала использования маленькой утвари, фактически выставляя требование, что человек пьющий чай должен был быть человеком, заваривающим чай, и действительно ли чай был вкусным зависело от того, насколько хорошо хозяин был в состоянии справиться с чаем. Эта личная связь с употребляемым чаем очень способствовала построению более тесных уз с чаем как таковым у практикующего чайное искусство.
Существует также более непосредственная причина, почему гунфу ча стала основой для зарождающегося движения чайных искусств. Тайвань имел прочные связи с регионом Чаочжоу в частности, и провинциями Фуцзянь и Гуандун в более широком смысле. Многие тайваньцы были выходцами из Чаочжоу и типичный способ заваривания чая на Тайване был из той же традиции, что и в районе Чаочжоу. Поэтому многие из сторонников движения чайного искусства уже были знакомы с чаочжоуским гунфу ча, когда хотели возвысить китайский чай до сферы искусства. Это был готовый фундамент, на котором можно было построить новую структуру.
И, наконец, развитие чайного искусства в 1970-е годы совпало с быстрым экономическим продвижением Тайваня в своем послевоенном восстановлении. Именно в это десятилетие Тайвань постепенно превратился в одного из «Четырех Маленьких Драконов» Азии. Культивирование интереса к чайному искусству было симптомом повышения уровня жизни на острове; поскольку городские профессионалы все чаще имели доступные средства и свободное время, они стали проводить мероприятия и заниматься хобби, которые воспринимались бы как повышение их культурного уровня.5 Питьё чая способом, который требует обучения означает, что практикующий должен иметь как финансовые средства, так и свободное время, чтобы наслаждаться этим хобби. Покупка и демонстрация новокупленной утвари также способствовали развитию рынка чайной утвари. Всё это является признаками идеи Пьера Бурдье о повышении популярности и увеличении интереса к новому способу питья чая. Так как чай является важным экспортным продуктом Тайваня, то это также означает, что когда население стало проявлять интерес к питью более качественных чаёв, уже существовал их готовый запас. Таким образом, остров предоставил идеальные инкубационные условия для развития новой чайной культуры, основанной на традициях чаочжоуской гунфу ча, используя тайваньский чай в качестве своей базы.
- 2 Наиболее известным из них является, вероятно, Чжоу Юй, владелец дома Wistaria Tea House, который до сих пор работает в Тайбэе. Их веб-сайт находится по адресу www.wistariateahouse.com
- 3 Чай, на основе которого изготавливался жасминовый чай, как правило, был низкосортным зеленым чаем; использовать высокосортный чай, а затем ароматизировать его цветами просто не выгодно.
- 4 Культура чайных домов Пекина сильно отличалась от продвигаемой новыми владельцами домов чайного искусства [на Тайване]. Пьеса Лао Шэ «Чайный дом» 1980 года даёт очень подробное изображение обстановки, распространённой в таких чайных домах.
- 5 В фильме Энга Ли «Есть Пить Мужчина Женщина» есть сцена в тайбэйском чайном доме Вистерия, который отображает новый стиль жизни среднего класса в контексте чайного искусства.
