Японская чайная церемония. Из старины в современность

Из книги В.А. Пронниковой, И.Д. Ладанова «Японцы»:

«Чайная церемония (по-японски тяною) относится к наиболее самобытным, уникальным искусствам. Она играет существенную роль в духовной и общественной жизни на протяжении нескольких веков. Тяною — строго расписанный ритуал, в котором участвуют мастер чая — тот, кто заваривает чай и разливает его, и те, кто присутствуют при этом и затем пьют. Первый, пишет Н. Т. Федоренко, жрец, совершающий чайное действо, вторые — участники действа, приобщающиеся к нему. У каждого свой стиль поведения, охватывающий и позу при сидении, и все движения, и выражение лица, и манеру речи. Эстетика тяною, его утонченный ритуал подчиняются канонам дзэн-буддизма. Согласно легенде, она берет свое начало из Китая со времен первого патриарха буддизма Бодхидхармы.

Однажды, гласит легенда, сидя в медитации, Бодхидхарма почувствовал, что глаза его закрываются и против воли его клонит ко сну. Тогда, рассердившись на себя, он вырвал свои веки и бросил их на землю. На этом месте вскоре вырос необычный куст с сочными листьями. Позже ученики Бодхидхармы стали заваривать эти листья горячей водой — напиток помогал им сохранить бодрость.

В действительности чайная церемония возникла в Китае задолго до появления буддизма. Согласно многим источникам, ее ввёл Лао-цзы. Именно он где-то в V в. до п. э., свидетельствуют сказания, предложил ритуал с чашкой «золотого эликсира». Этот ритуал процветал в Китае вплоть до монгольского нашествия. Позже китайцы свели церемонию с «золотым эликсиром» к простому завариванию подсушенных листьев чайного куста. (Именно этот метод дошел до нас.) Японцы же, удачно избежавшие монгольского завоевания, продолжали культивировать искусство чаепития, дополняя его особыми манипуляциями.

Издавна чайная церемония была непременным атрибутом встреч японских философов и художников. Во время чаепития произносились мудрые речи, читались стихи, рассматривались произведения искусства. При этом тщательно для каждого случая подбирались букеты цветов и специальная посуда для заварки напитка. Постепенно такая процедура захватывала и другие слои общества. В XVI — XVII вв. она стала популярной среди японской аристократии, самураев. Чайная церемония как искусство тяною оформилась в своего рода систему отдыха от будничных забот. В наиболее классической форме она стала совершаться в чайных домиках (тясицу).

Литературные источники указывают, что первый такой домик построен в 1473 г. Чайные домики — тясицу — походили на крошечные бедные хижины восточных мудрецов, они были предельно скромны как по внешнему виду, так и по внутреннему убранству. Непритязательность обстановки создавала высшее ощущение красоты, постичь смысл которой следовало путем философского осмысления реальности. В качестве украшений допускался лишь свиток с философским изречением, картина старинного художника и букет цветов. Устройство тясицу и процедура чаепития были разработаны известными мастерами тяною Дзёо (1503—1555) и Сэнно Соэки (1521—1591), ставшего знаменитым под именем Рикю.

Все известные мастера тяною, Рикю в особенности, были приверженцами дзэн-буддизма. Процедура чайной церемонии и устройство тясицу отражали основные идеи дзэн. Размер комнаты для чаепития (сукия) примерно восемь квадратных метров. Согласно положениям сутр, в помещении подобного размера однажды смогли поместиться восемьдесят четыре тысячи учеников Будды. Эта аллегория имеет в своей основе теорию буддизма, отрицающую наличие у истинно «просветленных» веса и объема тела. Создатели тясицу, по-видимому, предполагали возбуждать ассоциации буддийского толка уже фактом пребывания в тесной каморке. Такие ассоциации усиливались полумраком, который создавался слабым светом из небольшого окна под самым потолком и отражением света от стен, отделанных темно-серой глиной. Все это вызывало у гостей ощущение приятного уединения в тени.

Для полного наслаждения, утверждает писатель Д. Танидзаки (1886-1965), японцу нужен «некоторый полу¬мрак, предельная чистота и такая тишина, чтобы ухо различало даже комариное пение». Японцы всегда, повествует Танидзаки Дзюньитиро, стремятся к тени. «Наши гостиные,- объясняет он,- устроены так, чтобы солнечные лучи проникали в них с трудом. Не довольствуясь этим, мы еще более удаляем от себя лучи солнца, пристраивая перед гостиными специальные навесы либо длинные веранды. Отраженный свет из сада мы пропускаем в комнату… стараясь, чтобы слабый дневной свет только украдкой проникал к нам… Мы предпочитаем этот… полумрак всяким украшениям — на него никогда не устанешь любоваться». Оборудование интерьера классических тясицу в полной степени соответствовало эстетическим канонам и национальному характеру японцев, стремящихся к достижению внутренней гармонии. Подготовка к такому настроению начиналась еще на подходе к тясицу.

Со времен Рикю чайный домик окружают небольшим садом. Сад, по мнению «мастера чая», должен способствовать нарастанию особого настроения, без которого церемония оказывалась бы бессмысленной. Вступление на выстланную крупным камнем дорожку, ведущую к тясицу, означает начало первой стадии медитации: вступивший оставляет в этот момент все свои мирские заботы и сосредоточивается на предвкушении ожидающей его церемонии. По мере продвижения к тясицу сосредоточенность усиливается, а медитация переходит во вторую фазу. Этому способствует старый фонарь, слабо освещающий дорожку в вечерние и ночные часы, камень-колодец (цукубаи), в выдолбленном углублении хранящий воду для омовения рук и полоскания рта, низкая, высотой в 90 сантиметров дверь, через которую проходят, становясь в проеме на колени. При входе гости совершают поклон и усаживаются по-японски на циновки. Навстречу выходит хозяин, в свою очередь, отвешивающий низкий поклон гостям. Слышатся мелодичные звуки бурлящей воды. Начинается третий этап медитации. Определенное настроение создает и сама посуда. Она удивительно проста: чашки, медный чайник, бамбуковая мешалка, ящичек для хранения чая и т. д. Все это несет на себе налет времени, но все безукоризненно чисто. Японцам импонирует матовость. «Европейцы, — пишет Танидзаки,- употребляют столовую утварь из серебра, стали либо никеля, начищают ее до ослепительного блеска, мы же такого блеска не выносим. Мы тоже употребляем изделия из серебра… но никогда не начищаем их до блеска. Наоборот, мы радуемся, когда этот блеск сходит с поверхности предметов, когда они приобретают налет давности, когда они темнеют от времени… Мы… любим вещи, носящие на себе следы человеческой плоти, масляной копоти, выветривания и дождевых отеков». Самый примитивный чайник, деревянная ложка для насыпания чая, грубая керамическая чашка — все это оказывает на участников церемонии завораживающее действие.

Чай заваривается особый — зеленый в порошке. Кипячение воды в классическом тясицу осуществляется на угольях из сакуры. Заварка взбалтывается в чашке бамбуковой кистью, получается довольно густая пенистая жидкость. В XVI в. появилось до сотни различных правил этой процедуры, которые имеют силу и в настоящее время. Правила относятся к аранжировке цветов, кипячению воды, заварке чая, разливу напитка и т. д. Все правила имеют целью вызывать чувство естественности или ощущение искусства тяною без искусственности. Когда у Рикю спросили, как он достиг своего мастерства, он ответил: «Очень просто. Кипятите воду, заваривайте чай, добивайтесь нужного вкуса. Не забывайте о цветах, они должны выглядеть как живые. Летом создавайте прохладу, зимой — приятную теплоту. Вот и все». И потом он добавил: «Покажите мне того, кто постиг все это, я с удовольствием стану его учеником».

Смысл чайной церемонии, говорят, раскрывается в известном изречении Рикю: «Тяною — это поклонение красоте в сером свете будней».

В современных условиях такое поклонение далеко не всегда оказывается возможным. Бурный поток жизни захватывает, поглощает людей, и японцу, казалось бы, не до традиций. Однако нет, к чайной церемонии это не относится, она прочно вплелась в жизнь и быт Японии. Все же в соответствии с духом времени, справедливо подмечает Г. Навлицкая, в наше время произошло разделение процедуры на «настоящую» и «облегченную».

В первом случае строго соблюдаются все традиционные условия, включая пользование тясицу, куда входят, подымаясь на камень и «проползая» в узкий проем. Сидят только на пятках, разговор ведут только в рамках классического ритуала. «Облегченная» церемония часто проводится в обычных помещениях, в комнатах даже ставятся столы и стулья. При этом, конечно, процесс чаепития, формально оставаясь неизменным, как-то упрощается. Тем не менее разработанный дзэн-буддистами культ ревниво охраняется, отступление от традиционной процедуры считается в Японии нежелательным. Таким образом, каноны дзэн-буддизма все же соблюдаются. Участники чайной церемонии приобщаются к этим канонам, казалось бы, не-значительными, однако имеющими большую внушающую силу приемами.

На стене висит свиток с философским изречением. Он написан в дзэн-буддийском стиле и такой архаичной каллиграфией, что немногие могут разобрать и понять смысл написанного, например: «Бамбук зеленый, а цветы красные» или «Вода есть вода». Посетителям разъясняют этот смысл, он, казалось бы, очень прост, но глубок в философском отношении: «Вещи есть вещи, и это прекрасно!» Иногда эти мысли выражены в поэтической форме хайку, иногда отражены в картине старого мастера, как правило, с соблюдением принципа ваби. Как говорит мастер чайной церемонии Сокэй, «цель ваби — дать почувствовать чистоту, незагрязнённость обители Будды. Вот почему хозяин и гости, как только входят в скромную чайную хижину, очищают себя от земной пыли и ведут беседу сердцами».

Процедура чаепития, внедренная в Японии монахами секты дзэн, в современных условиях продолжает пользоваться широкой популярностью. Основные положения этой тонкой процедуры-искусства разъясняются на лекциях в университетах, на различных факультативах, на занятиях «кружков тяною», организуемых крупными фирмами и общественными организациями.

Японцы признают и тщательно культивируют каноны чайной церемонии не только потому, что она дает им возможность эстетического наслаждения. В ритуале этой церемонии они ощущают самих себя: строгая регламентация поведения, точно установленные предлоги для церемонии, вполне определенная утварь и т. д.

Для проведения чайной церемонии в большинстве случаев достаточно одного желания, однако есть поводы и ритуального плана.

Хозяин посылает приглашение друзьям, и те за два-три дня до чая благодарят его за оказанное внимание. В день чаепития гости собираются за 15-20 минут до назначенного времени в специально отведенной комнатке и выбирают почетного гостя (сёкяку), которым обычно становится человек более высокого положения или старший по возрасту. Они также четко определяют и последующую иерархию: кто будет вторым, третьим и т. д. Именно в таком порядке гости моют руки и входят в предназначенную для церемонии комнату и рассаживаются.

Официальному чаепитию в гостях предшествует кайсэки, т. е. угощение разнообразным набором еды: здесь и супы, и рис, и рыба, и картофель с приправой и т. д. Хозяин, угощая гостей, старается рассказать им какой-нибудь интересный случай или историю, он делает все возможное, чтобы сделать времяпрепровождение очень приятным. Для этого гостей угощают и небольшой порцией сакэ. Едят всего понемногу, иначе нет смысла в чайной процедуре.

Чаепитие начинают с густого чая. Хозяин расставляет чашки так, чтобы они были у него под рукой, и начинает чайное действо. Сначала напиток готовится в одной большой чашке для всех гостей. По традиции гости пьют из нее, передавая чашку друг другу. Это должно вызывать чувство близости. Ритуал вполне определенный: первый гость берет фукуса (шелковый платок, кусочек шелкового материала), укладывает его на ладонь левой руки, а правой ставит на нее чашку. Кивнув соседу — осаки-ни («раньше вас»), он отпивает три с половиной глотка, затем кладет фукуса на циновку, вытирает край чашки своим кайси (бумажный носовой платок; салфетка) и передает чашку второму гостю. Каждый повторяет ту же процедуру. Все выражают свое восхищение чашкой, первый от имени всех гостей просит хозяина рассказать ее историю. После крепкого чая подается жидкий чай. Здесь вносятся подушки и подносы с пирожными. Жидкий чай готовится для всех сразу в нескольких чашках. Гости могут пить, как им захочется.

В Японии существует много форм чайной церемонии, однако строго установлено лишь несколько: ночной чай, чай с восходом солнца, вечерний чай, утренний чай, послеобеденный чай, специальный чай.

Ночной чай начинается при луне. Гости приходят примерно в половине двенадцатого и уходят не позже четырех часов ночи. Обычно заваривают порошкообразный чай. Приготавливается он на глазах гостей: листья освобождают от прожилок и измельчают в порошок в ступе. Такой чай бывает очень крепким, его не подают на пустой желудок. Поэтому сначала гостей легко угощают различной едой. Чай «с восходом солнца» пьют около трех или четырех часов утра. Гости остаются при этом до шести часов. Вечерний чай начинается около шести часов вечера. Утренний практикуется в жаркую погоду, гости собираются к шести часам утра. Послеобеденный чай обычно подается только с пирожным примерно после часа дня. Специальное чаепитие (риндзитяною) организуется по каким-либо торжественным случаям: встреча с друзьями, праздники, смена времени года и т. д.

Японцы считают, что чайная церемония воспитывает простоту, естественность, опрятность. По-видимому, это так, но в чайной церемонии заключено и другое. Приобщая людей к точно установленному ритуалу, она приучает их к строгому порядку и безусловному исполнению социальных правил. Чайная церемония является одной из основ культивирования национальных чувств».

Из книги А.М. Мещерякова «Книга японских символов»

Считается, что особенно большой вклад в разработку чайной церемонии внес монах Рикю (1522—1591). Когда его спросили о том, в чем состоят секреты «Чайного Пути», он в свойственной дзэнскому монаху манере смешивать обыденное с аллегорическим, отвечал так: «Есть семь секретов. Заваривай чай так, чтобы твой гость получал от него удовольствие. Раздуй уголья, чтобы вода закипела. Поставь цветы как надо. Пусть в комнате будет прохладно летом и тепло зимой. Опережай время. Пусть твой зонтик будет всегда наготове — даже если не идет дождь. Пусть твое сердце чувствует сердце твоего гостя».

Для правильного проведения чайной церемонии требуется целый садово-парковый комплекс с чайным павильоном. Основным героем действа является чайный мастер, который приглашает на церемонию 4-5 гостей. Первое, что они делают, пройдя через ворота, — это осмотр местного туалета, который тщательно убирается перед их приходом. Поощрения заслуживает тот, кто воспользуется им непосредственно (церемония требует оставить все «грязное» за пределами чайного павильона), но и простой осмотр этого сооружения должен продемонстрировать, что в этом мире от «высокого» до «низкого» — всего один шаг, что человеческое тело постоянно меняется.

Далее гости проходят по «росистой дорожке» (роса — это символ чистоты). Она образована якобы хаотически разбросанными камнями и расположенными по обеим сторонам светильниками. Промежуточной целью посетителей является умывальник — выдолбленный в форме раковины камень с проточной водой. Путешествие по «росистой дороге» трижды напоминает об идеале самопожертвования: камни ложатся под ноги, масло в светильнике сгорает, чтобы осветить путь, а вода испытывает страстное желание, чтобы с ее помощью была бы смыта грязь.

После омовения вы имеете право на вход в чайный павильон. Собственно говоря, «павильоном» он называется по недоразумению — на самом-то деле это хижина, которая своей скромностью напоминает жилище горного отшельника. Вы входите, а скорее вползаете через низенькую дверцу, забывая про чины и звания, считалось, что вы возвращаетесь в материнскую утробу, чтобы после чайной церемонии вернуться в мир полностью очистившимся от скверны. А внутри этого крошечного крытого тростником строения вас ожидает сам чайный мастер…

Вьются дымки благовоний — всему земному должно устремляться к небесному. В полу покрытой циновками комнаты площадью около восьми квадратных метров устроен очаг, на котором в котелке кипятится вода. Насыпав в вашу чашку чайного порошка, мастер нальет туда немного горячей воды (но не кипятка!) и взобьет эту смесь бамбуковым венчиком. Расход порошка — 200- 250 граммов на один литр воды. Получается крепчайшая смесь изумительного изумрудного цвета. Подползая к гостю на коленях, мастер с поклоном подает чашку, держа ее обеими руками. С таким же поклоном вы должны принять ее и отпить три глотка. И так — с каждым гостем.

Кроме чая, гостям предлагаются легкие закуски и сладости. Основным видом закусок являются кусочки сырой рыбы. Бывает, что подается суп из растертой заквашенной сои и приготовленный на пару рис. Западные люди обычно не находят истинно японские сладости сладкими, поскольку собственно сахара туда не добавляется (его заменяют подсластители, приготовленные из дикорастущих растений). Главным сырьем для сладостей служит соевая паста. Используется также мука и крахмал. Потакая современным сладкоежкам, добавляют и сахар. Хотя настоящие ценители японского находят это вульгарным. В прозрачном мармеладе присутствует и агар-агар. И никаких взбитых сливок или животного масла! Нужно сказать, что выглядят эти сладости чрезвычайно привлекательно — нежный окрас: весенние цветы и осенние листья. А каковы названия! «Снег в горах», «Весенняя дымка», «Летняя роса», «Светлячки». Ну и так далее по временам года. Недаром говорят: «Японские сладости — это съедобные стихи». Японское кулинарное искусство вообще заключается не только в создании вкуса, но и в создании вида — в гораздо большей степени, чем это было принято на Западе. «Есть глазами» — это сказано о японцах.

Угощение на чайной церемонии носит занятное название кайсэки — «запазушный камень». Дело в том, что монахи клали подогретые камни себе на живот во время бесконечных молитв и медитаций. Теплое, как известно, подавляет секрецию желудочного сока — чувство голода уменьшается. Использование этого термина по отношению к угощению на чайной церемонии должно подчеркнуть, что еда эта — не совсем настоящая, а символическая. А для настоящей еды — здесь не время и не место. Поскольку главное «блюдо» — это чай.

После вкушения порошкового чая наступает перерыв, во время которого посетители выходят в сад. Потом подается обычный чай. Мастер рассказывает гостям об истории каждой чашки, они беседуют о поэзии, наслаждаются свитком с живописью или каллиграфией, который непременно висит в комнате.

Все проделывается завораживающе неспешно, спокойно и артистично. Несмотря на краткость моего рассказа полный цикл чайного действа длится четыре часа. Есть, разумеется и сокращенные варианты (около часа) для нетерпеливых туристов.