Ценность и цена в традиции «Пути Чая» — историческая перспектива

Для проведения чайной встречи необходимы самые разные предметы; умение правильно выбрать и составить «ториавасэ» зависит от мастерства «хозяина» чайной церемонии. Приглашенные «гости» не только наслаждаются вкусом подаваемых им чая и сладостей, но и любуются утварью, тщательно подобранной «хозяином». Эстетическое наслаждение всеми элементами чайного «ториавасэ» на протяжении всей истории «Пути Чая» являлось чем-то сопоставимым с «угощением», приготавливаемым для всех органов чувств — осязания, обоняния, слуха, зрения…

В японском языке не существовало исконного понятия «искусство» в том смысле, в котором это понимают европейцы. Само слово «искусство» (яп. «бидзюцу») пришло в японский язык из английского «arts and crafts» в эпоху реставрации Мэйдзи (1868 -1911 г.г.). Для японцев же издавна понятие «художественный объект» означало «ценный объект несравнимой красоты, созданный гениальным мастером с целью восхищения». Очень важной была идея «воспринимающей стороны». Не каждому дано понять красоту, воплощенную в произведении искусства. Ученику чайного мастера необходимо было воспитать в себе умение видеть и воспринимать истинную красоту. Японские патриархи чайной церемонии подчеркивали, что вещь не сама по себе является уникальным произведением искусства; гораздо важнее то, насколько глубокое чувство восхищения вызывает она у зрителя. Именно такой человек по-настоящему и создаёт произведение искусства, любуясь этим творением, а не тот, кто дал миру его материальную оболочку.

Любой предмет, объект неживого материального мира может быть создан машиной; он может быть совершенен с точки зрения формы, безупречен с точки зрения тщательности отделки. Но такие предметы отражают достижения разума, они холодны, бездушны и мелки. Вещи, созданные вручную, дарят ощущение комфорта, тепла и мягкости, позволяют глазу и руке отдохнуть и расслабиться, любуясь ими.

Если заглянуть в далекое прошлое, можно увидеть, что в традиции японской чайной церемонии существовало интересное явление — «мэйбуцу» (яп. «именные вещи»). Этим термином уже в XIV-XV в.в. называли особо ценную, редкостную чайную утварь, по большей части, привезенную из Китая («карамоно» — яп. «китайские вещи»). Не все вещи-«карамоно» считались достойными звания «мэйбуцу». Однако некоторые раритеты, называемые «мэйбуцу», стоили целые состояния и считались символами обладания властью. Таковыми могли быть чайные чаши (типа «тэммоку», «сэйдзи», «идо» ), чайные кувшины «тя-цубо» для хранения чайного листа, керамические чайницы «тяирэ», кувшины для чистой воды «мидзусаси», курильницы для благовоний — «коро», шкатулки для хранения благовоний «кого», свитки и картины китайских мастеров-каллиграфов и художников и многое другое.

В Японии в XIII — XVII в.в. сложилась практика утверждения для утвари «поэтических» имен высшими иерархами из экспертного совета сёгуната «добосю», мастерами мира искусства — известными художниками, каллиграфами; позднее дзэнскими наставниками и чайными патриархами. Сам чайный патриарх XVI века Сэн-но Рикю, равно как и его предшественники, а затем и ученики, давали специальные «поэтические» имена современным, но при этом высоко ценимым произведениям искусства из мира Чая. Таким образом, к XVI веку под понятием «мэйбуцу» могли скрываться как вещи, являющиеся объектами высокого искусства, которыми любовались люди прошлого (то есть, вещи, имеющие историю), так и те, которые могли быть сравнительно новыми, но которым было дано «поэтическое» имя.

В XV-XVII в.в. военные правители Японии проводили специальные кампании по сбору уникальной чайной утвари, часть вещей захватывалась в ходе военных набегов на города и усадьбы местных феодалов, часть доставлялась специально назначенными чиновниками-экспертами из г.Сакай. [1, 122] Обладание китайскими раритетами в то время приравнивалось к обладанию властью. Однако чайные патриархи видели в этих предметах нечто совсем иное. В мире чайного искусства вещи-«мэйбуцу» использовались в чайных церемониях формального стиля «сёин-тя» (так называемые «чаепития в гостиной»). Но уже в XVI в. под «знанием» утвари понималось умение мастера выбрать тот или иной предмет с точки зрения пригодности его использования в чайной церемонии в собственном смысле, а не в «чаепитии в гостиной». Так автор «Записок Яманоуэ Содзи» пишет: «Вещью-«мэйбуцу» называют утварь, которую, независимо от того, китайская это вещь или современная, дорогая или низкая (по цене), ставят в нишу-токонома». Как известно, в нишу-токонома ставились вещи, обладающие эстетической привлекательностью, те предметы, которыми следовало любоваться. Таким образом, в оценке утвари начинает превалировать эстетико-функциональный, а не прагматический момент.

Уже в более позднее время (в эпоху Эдо) вещи «мэйбуцу» стали разделять на три вида: 1) «оо-мэйбуцу» (или «великие «мэйбуцу»), 2) «мэйбуцу» (просто «сокровища-мэйбуцу») и 3) тюко-мэйбуцу («средне-старые сокровища-мэйбуцу»). «Оомэйбуцу» — это те вещи, которые уже во времена Сэн-но Рикю считались известными и носили титул «сокровищ» — «мэйбуцу». Чайную утварь второго типа датируют временем жизни Сэн-но Рикю. В середине XVIII в. Мацудайра Фумаи ввел понятие «тюко-мэйбуцу» — дословно «возрожденные именные (т.е. редкостные) вещи». Этим термином обозначалась утварь, которую оценивал и использовал в своей чайной деятельности Кобори Энсю, чайный эксперт, систематизировавший знания о «Пути Чая» в эпоху Токугава. В разряд «тюко-мэйбуцу» включалась уже не китайская, а японская утварь, изготовленная на гончарных производствах Сэто и других провинциях страны.

В настоящее время практически все чайные вещи «мэйбуцу» находятся в частных и государственных коллекциях и музеях, а также в собраниях чайных патриархов разных чайных школ. Их эстетическая ценность с течением времени только возрастает, а с точки зрения артефактов чайной культуры они поистине бесценны.